Стероиды и другие препараты, пользующиеся спросом в железном спорте, всегда окружали ложь и недопонимание. Все стало только хуже с появлением интернета, где каждый пользователь имеет возможность распространять ошибочную информацию в неслыханных ранее масштабах. В последнее время мы наблюдаем, как “плодятся” самопровозглашенные эксперты по применению спортивной фармакологии, многие из которых остаются анонимными, зато точно знают, какие медикаменты необходимо использовать, как это делать и в каких количествах.
Больше чем несколько получило известность и признание аудитории, заявляя, что были про-бодибилдерами или их советчиками. Доходит до ситуаций, когда в открытую публикуются якобы настоящие курсы топовых культуристов прошлого и современности. Мотивы данных гуру фармы очевидны – привлекая к себе массовое внимание, они добиваются легкой наживой.
Поэтому важно, чтобы реальные профи, как Шон Рей, Дориан Ятс и Кевин Леврон давали правдивые интервью, где делились бы личным опытом с начинающими атлетами. Но это не так просто. Во-первых, поскольку присутствуют этическая и легальная стороны вопроса. Не каждый желает откровенничать, так как можно испортить собственный публичный имидж. Во-вторых, все они – занятые люди. Собрать для разговора несколько именитых спортсменов и заставить их без утаек говорить о “химии” – задача не из простых. Вот почему материалы, как этот, несут в себе особую ценность. Только из них узнаешь, какой на самом деле является профессиональная сцена, что о ней думают ее участники, и как они относятся к спорным темам, вроде спортивного допинга.
Интервью: вся правда о стероидах в бодибилдинге
Интервьюер:
Сколько Вам было лет, когда Вы впервые попробовали стероиды? Считаете, что были достаточно взрослыми для этого? Каким был курс, какие получили результаты?
Шон Рей:
Мне только исполнилось 20 лет, и я готовился к выступлению на NPC Teenage National Championship (прим. – турнир проходил в Атланте, Штат Джорджия, где Шон стал абсолютным победителем). Для меня это был волнующий период. Я знал, что ”химия” плотно обосновалась в индустрии, но не хотел, чтобы она становилась частью и моей спортивной карьеры. Тем не менее, было очевидно, насколько спортивная фармакология важна для роста и восстановления, и что многие из стероидных препаратов разрабатывались специально для помощи профессиональным культуристам.
Я совру, если скажу, что не боялся в свой первый раз. Но, как и большинство нацеленных на успех атлетов, должен был перейти этот мост и оказаться по другую его сторону. Я только становился взрослой личностью – учился принимать самостоятельные решения и брать за них ответственность.
Мой первый курс был очень легким – Анавар (прим. – оксандролон) и Винстрол (прим. – станозолол) на шесть недель перед соревнованиями. Впоследствии я выиграл, а еще через пять месяцев стал лучшим молодым бодибилдером Америки. Мне удалось завоевать титул Чемпиона Мира среди юниоров (прим. – среди молодых любителей). Все это в 20-летнем возрасте.
Что было странным для меня после внедрения стероидов в тренировочную рутину, так это то, что раньше я верил в собственный “генетический потенциал”, ведь в течение трех лет побеждал на всевозможных конкурсах среди подростков, однако, перейдя во взрослый дивизион, где приходилось состязаться с более накаченными и старшими парнями, начал сомневаться в своих силах.
Мне казалось, что “химия” является обязательным условием для перехода на новый уровень соревнований. По крайней мере, на это намекали опытные коллеги, с которыми приходилось общаться. Поэтому, используя анаболические стероиды, я тренировался еще упорнее, так как “они не работают сами по себе, ты должен заставить их работать, и заниматься интенсивнее, чем прежде, и твоя диета должна стать строже, чем у кого-либо еще” (прим. – здесь Шон Рей вспоминает слова, которые услышал, когда начинал экспериментировать с фармой). Это похоже на некий психологический трюк. В то же время я знал, что буду отчаянно стараться стать лучшим в мире, а не просто хорошим атлетом.
С каждой победой планка подымалась все выше. Увеличивались физические способности, с ними и требования со стороны моего наставника, Джона Брауна. Он не позволял мне становиться самодовольным. Как только мы внедрили анаболики в программу тренировок, Джон вывел их (тренировки) на следующий этап: мы занимались дольше и тяжелее, чем раньше, включили в распорядок дня обеденный сон, требующийся для полноценного отдыха, а также увеличили калорийность питания для пущего роста и восстановления. Это те вещи, которые не были частью моей предсоревновательной подготовки в подростковом возрасте, поскольку победы в те годы доставались намного проще.
После того, как я перешел на следующий уровень соревнований, за титулы действительно приходилось сражаться. Да и поле боя существенно изменилось. Здесь больше не было детей, которые мне противостоят, но были здоровенные мужики с многолетним стажем.
Дориан Ятс:
Шел 1985 год. Я был 23 лет от роду и после 18 месяцев тренировок, за которые добился впечатляющего прогресса, решил поучаствовать в первом для себя соревновании. Знал, что прочие конкурсанты будут “химичить”, поэтому хотел уровнять шансы.
Это одно из самых тяжелых решений в моей жизни, над которым я тщательно раздумывал. Перед тем как взяться за спортивную фармакологию, читал литературу – столько, сколько мог. В 23 года, мне кажется, человек уже достаточно взрослый. В таком возрасте ты полностью вырастаешь физически. Даже несмотря на то, что мои тренировки не были ужасно долгими, я сумел добиться завидной физической формы. Оглядываясь назад, кажется, мог победить, и не прибегая к спортфарме, но сделанного не воротишь.
Что касается ААС, то первый курс состоял из 20 миллиграмм Данабола (метандиенона) в день, которые подняли меня с 215 до 235 фунтов (прим. – 20 фунтов – чуть более 9 килограммам). Это самая внушительная прибавка, которую я когда-либо получал от стероидов. Дальше последовал 6-недельный перерыв, но за 8 недель до турнира вновь подключил “химию”: начал пить по 15 миллиграмм Анавара (оксандролона) в день и ставить одну 200-миллиграммовую инъекцию Примоболана (метенолона энантат) в неделю. К конкурсу подошел с массой порядка 210-215 фунтов (прим. – примерно 95-98 килограмм) и победил.
Тогда в зрительном зале присутствовали официальные делегаты EFBB (прим. – британский эквивалент NPC). Они уговорили меня представлять Соединенное Королевство на грядущих Мировых Играх IFBB (прим. – в тяжелом весе). На этом турнире я занял седьмое место, состязаясь с такими парнями, как Берри Де Меем и Мэттом Менденхоллом. Оба в своих странах являлись топовыми тяжеловесами (прим. – среди любителей).
Кевин Леврон:
В прошлом я рассказывал, что свой первый курс стероидов провел в 24-летнем возрасте, почти в 25, за 6 недель до одного из турниров. Тогда я уже был взрослым мужчиной и мог принимать самостоятельные решения во всех аспектах жизни, поскольку оба моих родителя скончались.
Кузен Чико пришел ко мне домой с бочонком ципионата тестостерона и шприцом. Просто сказал: “Вот, держи”. Но я понятия не имел, что со всем этим делать: как набирать шприц, и какую дозировку использовать, поэтому попросил его помочь, – не знаю, сколько он мне вколол. Следующие полтора месяца ставил по одному инжекту в неделю. На этом все.
В первую неделю ничего не почувствовал. Прошла еще одна неделя – тоже ноль прогресса. Я начал думать, что анаболические стероиды на меня не действуют, однако, на третью неделю ощутил неожиданный прирост силы и стал выглядеть накаченнее. В то время занимался в небольшом зале, называвшемся “National Fitness”, но, ощутив разницу до и после курса, решил записаться в серьезный клуб (прим. – “Powerhouse”), располагавшийся неподалеку от дома, в Мериленде. Здесь тренировались многие успешные бодибилдеры и пауэрлифтеры. Немало их сидело на “химии”, а некоторые ей даже торговали.
В том возрасте я плохо разбирался в диете и не знал, как стоит готовиться к соревнованиям. Так что попусту сжигал кучу калорий. Мой типичный ужин представлял собой двойной сырный гамбургер из “Бургер Кинга”, плюс, какое-нибудь мороженое из “МакДональдса”.
До 6-недельного цикла тестостерона ципионат я весил не больше 198 фунтов (прим. – порядка 89 килограмм). К концу указанного курса масса поднялась до 206 фунтов (прим. – около 93 килограмм) и заметно возросла сила. В конкурсе я победил в тяжеловесной и абсолютной категориях, а годом позже повторил успех на Junior Nationals (NPC). К осени 91 года уже стал 236-фунтовыми профессионалом (прим. – это ≈ 107.5 килограмм).
Интервьюер:
Вы считаете, что лучше делать перерывы между курсами в течение года или верите, что цикл должен быть круглогодичным на небольших дозах?
Шон Рей:
Каждый сентябрь, как только заканчивался очередной Мистер Олимпия, я бросал “химичить” до нового года. Так все сезоны.
Дориан Ятс:
Как писалось ранее, в межсезонье я делал 2 четырехнедельных перерыва между 3 моими восьминедельными циклами. Не считая их, постоянно что-нибудь принимал, однако, дозировки были умеренными.
Кевин Леврон:
Примерно к середине своей спортивной карьеры я стал известен благодаря тому, как долго мог оставаться “чистым”. Иногда доходило до полугода без “химии”. Окружающие думали, что у меня крыша поехала, или, что я стал слишком ленивым. Однако дело было в другом: как только заметил, насколько качественно мое тело прогрессирует даже без анаболических стероидов, я сразу минимизировал их применение. Начинал подготовку всего за 12 недель до шоу и все равно к его старту успевал набрать оптимальную форму.
Интервьюер:
Мы постоянно видим курсы профессионалов прошлого и настоящего, которые появляются онлайн. Всегда есть какой-то анонимный источник, утверждающий, что у него имелся контакт с тем или иным спортсменом. Встречаются ли среди этих циклов правдивые или все они являются выдумкой, ведь большинство людей не станет проверять написанное?
Шон Рей:
Меня никогда особо не волновало, и я не интересовался тем, какой подход у других атлетов к применению спортивной фармакологии. Это их личное дело. К этому стоит относиться как к половой жизни чужого человека. Серьезно, какой Вам прок от этого? Это его жизнь и путь.
Пока они никому не причинили вреда, дайте качкам жить так, как хочется, и делать то, что хочется!
Дориан Ятс:
Не могу говорить за всех, но лично видел несколько приписываемых мне курсов, которые были абсолютно фейковыми. Я знаю о существовании минимум одного сайта, выкладывающего ложную информацию о циклах различных знаменитостей, – от Стива Ривза до 50 Цента. Большая их часть, если не все, взяты из голов авторов.
Сейчас я на “пенсии”, поэтому могу быть честным. Современные же атлеты находятся под постоянным давлением со стороны организаций и спонсоров, из-за чего не могут откровенничать о стероидах. Если такая информация всплывает – в итоге чаще оказывается выдумкой.
В прошлом, когда разные “писаки” рассказывали о якобы моей фарме – все они лгали. Кто знает, что именно я принимал? Даже моя тогдашняя жена не в курсе. Единственные, кто имеет сведения по этой теме – мои тренировочные партнеры. Многие из них брали те же препараты, что и я. Уверяю Вас, они ни за что бы не стали распускать сплетни в интернете.
Кевин Леврон:
До тех пор, пока информация о курсе не поступила от самого спортсмена, как от нас сегодня, ей не стоит доверять. Люди пытаются выставить откровенное дерьмо за реальные факты, даже если это просто их мнение. Я не могу представить себе бодибилдера, который смог бы принимать такие запредельные дозы, да еще и так долго, без последствий для здоровья.
Некоторым это доставляет удовольствие. Они видят бешеные циклы и думают про себя: “Да, теперь понятно, почему тот или иной атлет выиграл все эти конкурсы, он ведь употреблял тонны стероидов! Поэтому-то я не выгляжу также как он”.
Интервьюер:
Постоянно идут споры о количестве стероидов, которое использует среднестатистический про-бодибилдер. Некоторые утверждают, что общая сумма миллиграмм варьируется от трех до десяти тысяч. Каково Ваше мнение? Вы верите, что отдельные профессионалы и любители высочайшего уровня применяют такие запредельные дозы? И если да, то они им действительно необходимы, или спортсмены явно перебарщивают?
Шон Рей:
Продублирую свой предыдущий ответ. Не исключаю, что многие профи принимают огромные дозировки анаболиков, ГР, инсулина, добавок, а еще еды, алкоголя и табака. В конце-то концов, как спортсмен с личной жизнью, карьерой, семьей и делами, Вы правда верите, что я буду тратить свободное время на подобные мысли? Я не могу повлиять на других бодибилдеров. Со многими из них я даже не знаком. Так какая мне польза от знания того, какие вещества и в каких объемах они употребляют?! Я не смогу использовать эту информацию, чтобы использовать ее в своем случае, так как не добьюсь идентичных результатов, ведь имею отличную ДНК.
Я – Шон Рей, а значит, весь мой фокус и вся моя энергия будут потрачены только на собственный прогресс. Конец истории. Да, ходит ошибочное поверье, что если Вы начнете заниматься и курсить, как профи, то сумеете достигнуть таких же высот. Это настолько мимо кассы, что не заслуживает обсуждения.
Дориан Ятс не ответил на этот вопрос, точнее ему не дали этого сделать.
Кевин Леврон:
Я никогда не знал, что именно использовали мои конкуренты в прошлом, и не знаю, что они принимают сегодня. Зато я понимаю, что работает в конкретно моем случае. В какой-то момент рецепторы должны будут отключиться. Непременно наступит ситуация, когда, сколько бы ты не принимал – действовать будет лишь малая часть.
Вы говорите о парнях, которые предположительно употребляют по 3000-10000 миллиграмм ААС в неделю. В самом деле? Этой “химии” достаточно для 2000-фунтовой лошади, не то что для 250-фунтового человека (прим. – 2000 фунтов ≈ 907 килограмм, 250 фунтов ≈ 113 килограмм). Я на такое не куплюсь. Если кто-то в самом деле прибегает к подобным дозировкам – он либо не слишком умен, либо плевать хотел на свое здоровье, или все сразу.
Интервьюер:
Одна из причин, по которой фанаты спекулируют о гигантских дозировках профессионалов, заключается в том, что современные стероиды якобы часто подделывают и еще чаще выпускают низкокачественными, если сравнивать с былыми временами. Считается, что тогда спортивная фармакология была лучше? Вы с этим согласны?
Шон Рей:
Я лично думаю, что на рынке взаправду происходит наплыв поддельных препаратов. Из-за этого многие атлеты проваливают тренировки, так как они не удосуживаются проверить качество того, что пьют и колют. В то же время мне известно, что подавляющее большинство современных новичков ”химичит” еще до построения мышечной базы. А если ты начинаешь качаться сразу со стероидами, то после первой фазы прогресса утыкаешься в стену. Таким путем тебе не получить желаемого результата, поскольку вся твоя мускулатура искусственная.
Когда мы говорим о легендарных культуристах и современных качках, то это основная причина, почему первых почитают, а последних критикуют.
Дориан Ятс:
Я слышал о том, что в наши дни используют очень тяжелые дозы. Люди в Англии, Испании приходят ко мне с желанием тренироваться, а я узнаю, что они ставят по 5000 миллиграмм какого-то там вещества. Это излишки! Я верю, что низкое качество и подделка фармы является основной причиной формирования подобной тенденции.
Тогда в девяностые все стероиды, что мы использовали, работали как часы. 250 миллиграмм тестостерона было 250 миллиграммами тестостерона, и нам не приходилось волноваться, что в шприце может оказаться 200 или даже 100 миллиграмм. Рынка фэйков еще не существовало в том виде, какой мы имеем сегодня. Сейчас наоборот – сложно раздобыть настоящий препарат, зато навалом представлены товары, сделанные черт знает кем.
Так откуда атлетам знать, что они принимают в реальности? Это то вещество, которое должно быть? А его дозировка такая, как заявлено на этикете? Я сильно в этом сомневаюсь. Гораздо выгоднее подделывать ААС или разбадяживать их. Когда я слышу, что бодибилдер ставит по три или четыре грамма в неделю – мне становится смешно. Если бы он на самом деле колол столько тестостерона, то его бы целиком залило водой и разорвало от давления, словно иглобрюха (прим. – рыба, выглядящая, словно воздушный шарик).
Кевин Леврон:
Стероиды в прошлом точно были качественнее. Их делало меньше компаний, многие из которых являлось крупными производителями фармацевтики. Syntex когда-то выпускали очень сильный Анадрол в концентрации 50 мг. Сегодняшние аналоги – ему не ровня. ГР от Eli Lilly был просто лучшим. А в наши дни его можно достать только от больных ВИЧ. Большинство парней использует откровенно слабые китайские “поделки”. Винстрол, какой мы ставили, приходил в ампулах и мог кристаллизоваться в шприце!
А что сегодня?! Тонны препаратов от подпольных лабораторий, о которых никто даже не слышал. Ребята приходят, спрашивают меня, что это за таблетки или уколы, а я понятия не имею, о чем они говорят. Поэтому не сомневаюсь, что современная “химия” – мусор, по сравнению с той, которая была у нас 20 лет назад.
Интервьюер:
Среди любителей спорта все еще преобладает мнение о спортивной фармакологии “чем больше, тем лучше”. Как думаете, сколько на самом деле необходимо атлету? Или это вопрос индивидуальный? Требуется ли одним парням намного меньше, чем другим, чтобы добиться выраженного прогресса? В то время как остальным приходится использовать по-настоящему большие дозы, дабы сохранять оптимальную массу и качество мышц.
Шон Рей:
Без сомнений, старое поверье “больше – значит лучше”, судя по размерам современных бодибилдеров, укоренилась в мозгах. Но не заблуждайтесь, наибольшие средние габариты атлеты имели в нашу эпоху девяностых. Не было лучшего периода, чем девяностые, и я Вас уверяю, мы использовали лишь малую часть того, что попадает в фармацевтический рацион современных про-культуристов.
Доказательством является качество мышц. Достаточно посмотреть на рельеф и плотность мускулатуры лучших спортсменов в девяностые, сравнив их с тем, что имеют самые большие ребята последних лет. Вам многое станет понятно.
Мы большую часть собственных сил тратили на строительство натуральной основы, в то время как они сразу начинают с синтетики. Оцените продолжительность карьер. Культуристы сегодня не понимают, что бодибилдинг – это не спринт, а марафон. Сколько перспективных парней из года в год покидает про-сцену? То-то и оно!
Дориан Ятс:
Говорю только за себя, я употреблял настолько мало, насколько можно было, чтобы добиваться желаемого эффекта. Если результаты меня не устраивали – повышал дозу, но не больше, чем нужно. Это логичный подход к фарме. Если ты заметно прогрессируешь с 1000 миллиграмм в неделю, то зачем принимать 2000?
Я знаком с пауэрлифтерами, которые еще в девяностых подключали андрогенные стероиды, как тестостерон ципионат, по 2 грамма в неделю. Нам это казалось сумасшествием. Не могу сказать, сколько в среднем атлету можно и нужно, зато знаю, что делал я, и что работало в конкретно моем случае: вплоть до своей первой победы на про-сцене в 1991 году (прим. – Дориан победил на Night of Champions) придерживался суммарной недельной дозировки веществ не больше 1000 миллиграмм.
Ставить один тестостерон по несколько грамм в неделю – в девяностые такого никто не делал. Если судить по тем разговором, которые у меня были с парнями. Мы, как правило, совмещали умеренные дозы тестостерона с болденоном или декой, и добавляли к ним оралки. А теперь со всем этим доступом к андеграунд-препаратам не удивляешься, когда слышишь, что качек колит 3-5 грамм тестостерона, еще до того как подключить прочие компоненты.
Не могу многого сказать о своих конкурентах, поскольку был изолирован от внешнего мира, тренируясь в Бирмингеме. И не в курсе, какие эксперименты ставили спортсмены в США. Меня это никак не касалось. Я шел по собственному пути и не обращал внимания на других.
Кевин Леврон:
Думаю, решать, сколько нужно “химии” все-таки стоит индивидуально. Я имею в виду, что если посмотреть на рекомендуемые дозировки конкретных медикаментов, то эти дозы будут значительно варьироваться от человека к человеку. Есть момент, который мне никогда не нравился – это идея, согласно которой спортсмен должен постоянно повышать количество употребляемого допинга, чтобы получать стабильные результаты. Я никогда не увеличивал собственных дозировок, лишь вносил небольшие изменения в цикл.
Так, мои поздние курсы стероидов длились уже не шесть, а восемь недель, и я начал использовать Нольвадекс (прим. – тамоксифен) в качестве антиэстрогена. Набрать или скинуть массу для меня никогда не было проблемой. Мой межсезонный вес доходил до 278 фунтов (прим. – около 126 килограмм), а на первом для себя Мистере Олимпия я весил 227 фунтов (прим. – примерно 103 килограмма). Вероятно, это была моя пиковая форма за все годы. Я сумел победить на Ночи Чемпионов с массой 233 фунта (прим. – порядка 106 килограмм) несколькими месяцами ранее. Много раз состязался, будучи 240-250-фунтовым качком (прим. ≈ от 109 до 113 килограмм), при максимуме в 257 фунтов (прим. – почти 117 килограмм). Все, что менялось за это время – мои диета и тренировки.
Интервьюер:
В наши дни сложно найти топового любителя, тем более профи, который бы не использовал гормон роста с инсулином в дополнение к ААС. Когда Вы выступали, было также? Думаете, все они необходимы, чтобы пробиться на самую вершину бодибилдинга?
Шон Рей:
Меня огорчает то, что лишь немногие из текущего поколения хотят обсуждать или читать о питании и тренинге. Большинство помешано на “химии”. Возможно потому, что трудный подход противоречит идеологии “все и сразу”, распространенной в современном мире.
Дориан Ятс:
Я использовал ГР в течение моей предсоревновательной подготовки. Впервые попробовал соматотропин в 1991 году незадолго до выступления на Ночи Чемпионов и Мистере Олимпия: колол по четыре единицы в день и наблюдал прогресс. В тот момент “угодил” в плато, и гармошка помогла мне из него выбраться. Я заметно прибавил в начале девяностых, но, к сожалению, переборщил с сушкой перед Олимпией 1992 года.
Повезло, что Хейни (прим. – Ли Хейни) объявил о завершил соревновательной карьеры. Так что на турнире я все равно был самым накаченным (Дориан победил на Мистере Олимпия 1992 года). Все мои переживания о чрезмерном похудении были напрасными.
В сезоне 93 придерживался той же схемы, что и два предыдущих года, включая стероиды и гормон роста. Но не переусердствовал с диетой при подготовке. В результате казалось, что я совершил небывалый скачок в размерах по сравнению с прошлыми турнирами. То, что Вы видели, на самом деле было моей физической формой, которая ушла из-за ошибки.
Если говорить об инсулине, то его я применял лишь однажды в межсезонье 1997 года перед моей шестой и последней победой на Мистере Олимпия. Некоторые верят, что для успеха нужно использовать все средства, какие есть в твоем распоряжении. Я так не считаю. На меня инсулин подействовал отрицательно в плане физики. Он мешал получить оптимальные кондиции. Сырая масса – не то же самое, что качественная мускулатура. Я стал больше, но в ущерб собственной эстетике. Мне кажется, что многие современные культуристы страдают от этой проблемы. Как пример – выпирающие животы. Не знаю, какой здесь механизм действия. Предполагается, что виной всему рост внутренних органов. Но если бы причина заключалась в этом, то я бы по сей день ходил с раздутым пузом.
Кевин Леврон:
Гормон роста – не анаболические и андрогенные стероиды. Когда я стартовал как про, он был еще относительно новым продуктом для рынка. Его окружала шумиха, ведь люди много и часто о нем говорили. Думаю, мне стоит уточнить, что я имел в виду, говоря, что почти ничего не менял в своих курсах, так как по правде проводил эксперименты с соматотропном. Он мне пригодился дважды. В 1996 году я выиграл Арнольд Классик с 257 фунтами веса (прим. – примерно 117 килограмм) и использовал гармошку дважды в день за четыре недели до шоу.
При подготовке я также применял инсулин – по 2 единицы вместе с едой после тренировки. В то же время ставил ГР. Они действительно сыграли свою роль. Я прибавил более 15 фунтов, но это была некачественная мышечная масса, точно как у Дориана. Мускулатура стала слишком мягкой и водянистой, но мне все-таки удалось победить.
Я ставил их и в следующем году – опять-таки перед выступлением на Арнольд Классике. Тогда меня откатило так сильно, что я получил свою худшую физическую форму, поэтому занял только восьмое место. Это самая низкая позиция, на которую меня опускали в про-карьере. До этого в каждом конкурсе, как минимум, пробивался в шестерку лучших. Так что нафиг они нужны.
К Мистеру Олимпия я выглядел уже острым, как бритва, а после с триумфом проехался по семи европейским гран-при. Победил во всех шоу, кроме проходившего в России, где уступил Ронни (прим. – Ронни Колеман).
Все это убедило меня, что гормон роста и инсулин вредны для физики. Они портят резкость и четкость мышечного рельефа. Их комбинация, возможно, сделает Вас больше, но не лучше. Я же верю, что атлет должен стремиться к качеству, а не размерам!
По материалам (источники):
- AthleticPharma.com
- musculardevelopment.com/mdtv/lifestyle/14311-the-lowdown-on-drugs-part-1-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html
- musculardevelopment.com/articles/chemical-enhancement/14316-the-lowdown-on-drugs-part-2-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html#.VXkNe0ZUxek
- musculardevelopment.com/news/the-mcgough-report/14337-the-lowdown-on-drugs-part-3-kevin-levrone-shawn-ray-dorian-yates-speak-out.html
- musculardevelopment.com/articles/chemical-enhancement/14364-the-lowdown-on-drugs-part-4-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html
