Продолжаем интервью, где титулованные бодибилдеры Шон Рей, Дориан Ятс и Кевин Леврон обсуждают современный бодибилдинг и его спорные темы, как спортивный допинг и побочные эффекты.
Интервьюер:
Каким был ваш типичный курс на пике соревновательной карьеры, скажем, в межсезонье и при подготовке к турнирам?
Шон Рей:
В моем подходе к соревнованиям не было ничего “типичного”. Он каждый год был разным, поскольку я люблю меняться и экспериментировать. Не существовало какой-то конкретной даты или препарата, из-за которых мне бы приходилось посматривать на календарь, словно на гид для тренинга и подготовки к турнирам.
Я круглый год готовился к Мистеру Олимпия, иногда интенсивнее, чем обычно. У меня были периоды отдыха, но я не отмечал месяцы начала и конца курсов, чтобы выходить на пик формы к конкурсам. Я даже не считал калории, не взвешивал продукты и не делал антропометрические мерки для отслеживания своего прогресса. Мне не нужно было включаться в сезон – подготовка к выступлениям проходила круглогодично.
Стероиды подключались только тогда, когда я чувствовал необходимым сжечь жир, сохранив мышечную массу. Разные вещества использовались для разных целей. Поэтому-то для меня не существовало “типичного” препарата. Я не сталкивался с необходимостью и, как следствие, ни разу не применял один и тот же медикамент сразу для всех задач.
Здесь подойдет аналогия с машиной. Первоначально автомобиль создается для того, чтобы перемещать пассажира из пункта A в пункт B. Но человек, как правило, покупают себе машину по специфическим причинам – основываясь на ее марке, габаритах, скорости, внешнем виде, интерьере и т.д. и т.п. На рынке имеются тысячи разных автомобилей, которые подходят для тысячи разных людей. То же самое со спортивной фармакологией.
Дориан Ятс:
Я бы хотел подчеркнуть, что никому не навязываю применение фармы, а просто рассказываю о том, что использовал. Таким был мой курс стероидов в 1993 году, стартовавший за 12 недель до выступления на Мистере Олимпия.
Еженедельно:
- Тестостерон пропионат – 300 миллиграмм;
- Тренболон гексагидробензилкарбонат – 152 миллиграмма (прим. – Параболан, который называли французским тренболоном, применявшийся Ятсом, выпускался в ампулах с концентрацией 76 миллиграмм на 1 миллилитр);
- Метенолон энантат – 500 миллиграмм.
Ежедневно:
- Оксандролон – 50 миллиграмм;
- Гормон роста – 8 единиц.
Также я в среднем проводил три восьминедельных цикла в межсезонье. Они состояли из базовых препаратов, типа Данабола (метандиенона) и Дека-Дураболина (нандролона деканоат). В каждом из них первые четыре недели предусматривался прием пиковых дозировок, а затем объем веществ постепенно снижался до полной отмены. Таким был мой среднестатистический цикл в межсезонье с его пиками и снижением доз:
Еженедельно:
- Долгодействующий тестостерон – 750 миллиграмм (прим. – например, ципионат);
- Нандролон деканоат – 500 миллиграмм;
- Метенолон энантат – 500 миллиграмм.
Ежедневно:
- Метандиенон – 50 миллиграмм.
Как я уже писал, когда впервые опубликовал детали собственных курсов: хочу извиниться перед теми из Вас, кто ожидал от меня чего-то более экстремального.
Кевин Леврон:
Я придерживался простой прогрессии. Мой самый первый курс состоял из одной инъекции тестостерона ципионат в неделю. Предположу, что еженедельно колол по 400 миллиграмм. После своей первой победы в шоу решил стать профессионалом, что мне удалось сделать уже через год. Для этого я несколько повысил фармацевтические нагрузки: дозировка тестостерона увеличилась до 600 миллиграмм в неделю, и к нему прибавился нандролон деканоат по 400 миллиграмм в неделю, а также оксиметолон в дозе 100 миллиграмм в день или 700 миллиграмм в неделю.
Таким был мой межсезонный цикл в начале девяностых. На нем мне удалось набрать 30 фунтов (прим. –почти 14 килограмм).
Также я добавлял 2 ампулы Винстрола, 50 миллиграмм каждая, дважды в неделю. В сумме это 200 миллиграмм станозолола в неделю. За четыре недели до конкурса прекращал ставить тестостерон и нандролон, как и употреблять оксиметолон. Ципа и дека – долгодействующие, поэтому, не сомневаюсь, работали еще, как минимум, пару недель. А за две недели до турнира я подключал 20 миллиграмм Халотестина в день (прим. – см. флюоксиместерон). В общем, к шоу выходил только на Винсе и Хало.
Мой самый долгий курс длился двенадцать недель. Он случился позже. В ранние годы цикл не продолжался дольше восьми недель.
Интервьюер:
Вопрос к Дориану Ятсу. Знаете, какую реакцию вызвали опубликованные Вами подробности подготовки к соревнованиям? Люди во всеуслышание называли Вас лжецом и говорили, что Вы скрываете реальные дозировки, дабы выглядеть независимым от “химии”.
Дориан Ятс:
Ну, смотрите, этот курс, который я описал выше, из 1991 года. В сумме он включал около 1500 миллиграмм разнообразных веществ. Мною не было сказано, что дозировки оставались такими же в следующих сезонах. Я был крайне дотошным атлетом и вел записи проводимых тренировок, употребляемых продуктов и применяемой спортивной фармакологии. В один момент суммарная доза веществ возросла до 2500 миллиграмм в неделю. Это в межсезонье. Однако я не увидел существенной разницы в результатах, если сравнивать с 1500 миллиграммами.
Опять-таки, все препараты, которые я использовал, были официальными и качественными. Параболан шел в ампулах по 76 миллиграмм. Он был невероятно мощным. С кем бы не общался, все они рассказывали, что никогда не ставили больше 3 таких ампул в неделю. Сегодня же можно услышать про качков, еженедельно колющих 1000 миллиграмм тренболона, что для меня звучит как дикость. Если имеешь превосходную генетику, тебе на самом деле не нужны запредельные дозировки. Я честно верю, что Ронни Колеман являлся натуралом, когда в 1991 году заслужил статус профессионала с массой в 215 фунтов (прим. – порядка 98 килограмм).
Парни, задающие мне вопросы о максимальных дозировках – обычно любители, которым не достает генетики, чтобы стать профи. Они пытаются восполнить недостаток потенциала за счет огромных доз фармы, но это так не работает. Продавцы “химии” убеждают Вас, что любой может стать профессиональным бодибилдером, даже соревноваться на Мистере Олимпия, если будет употреблять еще больше их препаратов. Брехня! Однако ребята, которые не видят собственных проблем, отказываются меня слушать. Как будто ты разбиваешь их мечты. Тем временем они продолжают измываться над собственным телом. Для чего?!
Интервьюер:
Какие у Вас любимые вещества для межсезонья или подготовки к турнирам? Были ли такие препараты, на которые Вам лично было наплевать, хотя многие их использовали?
Шон Рей:
Я не желаю отвечать на этот вопрос, и вот почему. Как бодибилдеру, который хотел бы видеть “чистоту” в своем виде спорта, включая здоровые тренировки, дружеское отношение и красивое позирование, мне никогда не нравилось обсуждать спортивную фармакологию. Можно сказать, что у меня сформировалась неприязнь ко всем запрещенным препаратам. Я расцениваю их как необходимое зло, сосуществующее с моей любовью (прим. – Шон имеет в виду бодибилдинг). Последнее, что хотел бы делать, это сплетничать о “химии”, какую ставил сам или кололи прочие атлеты. По мне так это популяризация допинга в чистом виде. Такие разговоры могут подтолкнуть людей к применению тех или иных веществ, ведь “Их использовал Шон Рей, если они работали в его случае, значит, помогут и мне”. Нет, я не стану этого делать!
Дориан Ятс:
А я отвечу. Эквипоиз или болденон является тем препаратом, который я выбирал независимо от обстоятельств – неважно межсезонье или подготовка к конкурсу. Старый добрый Данабол был моим первым стероидом, и сегодня остается одним из фаворитов. Все ребята в Штатах любили Винстрол. Мне же казалось, что он – отстой. Места уколов всегда долго болели. И я просто думал, что в нем нет ничего особенного.
Кевин Леврон:
Тестостерон ципионат, нандролон деканоат и оксиметолон всегда хорошо действовали на мой организм. Это базовые препараты, как есть базовые упражнения. С ними не ошибешься. Не могу сказать, что принимал какое-нибудь вещество, от которого не получил бы отклика или, чтобы его эффект оказался отрицательным. На самом деле я пробовал не так много всего.
Интервьюер:
Какие действия Вы предпринимали, чтобы минимизировать побочные эффекты стероидов? Когда-нибудь работали с врачом, знающим о ваших курсах и следившим за здоровьем?
Шон Рей:
Главное правило, которого я придерживался – это использовать только оригинальную фарму. Соблюдать его в современных реалиях, мягко говоря, проблематично. В течение всей своей карьеры я регулярно проверял кровь. И, конечно, мой лечащий врач был в курсе, что его клиент является профессиональным бодибилдером. Он постоянно выпытывал подробности, а я не держал от него секретов. По-моему мнению, здоровье куда важнее благосостояния или успехов в спорте.
Я всегда осознавал, что профессиональная карьера в бодибилдинге представляет собой лишь малую часть моей жизни.
Дориан Ятс:
Я встретился со своим семейным врачом и рассказал ему, что употребляю запрещенные препараты, чтобы соревноваться на профессиональном уровне в выбранном спорте. К счастью, у него не было предрассудков. Он согласился наблюдать за состоянием моего здоровья, дабы обеспечить его стабильность.
Использование ААС сопряжено с рисками для здоровья. Они увеличиваются пропорционально тому, как много и долго ты принимаешь стероиды. Я принял эти риски, и мое самочувствие оставалось настолько хорошим, насколько было возможно. Анализы крови показывали вполне предсказуемые изменения – рост уровня энзимов печени и снижение концентрации холестерина высокой плотности из-за приема оральных препаратов. Артериальное давление поднималось до границы дозволенного, когда я достигал своей пиковой массы в 280-290 фунтов (прим. – около 127-132 килограмм). Тут мне не о чем жалеть.
Сейчас мне за пятьдесят. Из про-бодибилдинга я ушел почти 20 лет назад, однако, по сей день регулярно прохожу больничные тесты. Если не считать слегка увеличенного “сердца атлета”, что распространенное явление, мои внутренние органы в полном порядке. Я не угробил простату. Возможно, мне просто повезло. Но хочется верить, что крепкое здоровье сохранилось, поскольку я использовал исключительно умеренные дозы препаратов.
Кевин Леврон:
Я начал работать с личным доктором еще в 1991 году, как только поставил для себя цель выиграть Национальный Чемпионат США. Рассказал ему, чем занимаюсь, и он согласился делать все, что в его силах, чтобы мое самочувствие оставалось настолько хорошим, насколько это возможным.
Интервьюер:
С какими побочными эффектами “химии” Вы сталкивались? Обычно они проходили сами или Вам приходилась прекращать “химичить”, дабы защититься от последствий?
Шон Рей:
Единственный побочный эффект, который я переживал, и который доставал меня каждый раз, когда начинался курс – это чувство неполноценности. Мне приходилось выкручивать нагрузки на максимум. Опять-таки, я должен был заставить стероиды работать на себя! Если ставить их просто так, не подкрепляя соответствующей стимуляцией, то прока не будет. Наоборот, можно запросто навредить. Мне нужно было выкладываться на двести процентов. Только тогда я чувствовал, что в состоянии соперничать с парнями, которые на 50 фунтов тяжелее и на 6 дюймов выше меня (50 фунтов ≈ 23 килограмма, 6 дюймов ≈ 15 сантиметров). Я действительно разбирался в собственной диете и постоянно повышал сложность своих тренировок, поэтому оставался сфокусированным на результатах соревнований, независимо от того, какие ААС использовал.
Дориан Ятс:
Как я уже говорил, иногда наблюдалось повышение кровяного давления, рост концентрации энзимов и снижение уровня полезного холестерина. Сильнее всего меня беспокоило именно падение ХВП (прим. – холестерин высокой плотности), поскольку оно чревато проблемами для сердца. Но норма восстанавливалась, так что все в порядке.
Сейчас я живу по-другому, чем когда был выступающим бодибилдером. В те годы мне не позволялось даже смотреть на алкоголь. Не хотелось подвергать тело еще большим стрессам – организм и так был нагружен “химией”.
Кевин Леврон:
Можете называть меня везунчиком, но я никогда не сталкивался с побочными эффектами. У меня не было гинекомастии, я не терял волос, даже сыпь (прим. – см. акне) не мучила. Полагаю, немного заливало водой, когда проходили тяжелые массонаборные курсы, и уровень энзимов повышался, если подключались оральные стероиды. Однако назвать эти проявления опасными нельзя, да и они исчезали почти сразу после завершения цикла.
Интервьюер:
Один пугающий препарат, который остается относительно новым для рынка – жиросжигатель ДНП, уже стал ответственным за несколько смертей. Когда Вы впервые о нем услышали, а может сами с ним сталкивались?
Шон Рей:
Насколько знаю, ДНП не пользовался спросом в мое время. А если и был популярным, я все равно не скажу, что он делает или кто его принимал.
Дориан Ятс:
В нем нет ничего нового или необычного. На него 100 лет не обращали внимания, пока кто-то не начал использовать. Никто из тех, с кем я знаком, не употреблял ДНП. По сути, это яд, который повышает температуру тела, за счет чего сжигает жир.
Я использовал кленбутерол для подготовки к соревнованиям, дабы сжечь жир, и его более чем хватало. Гормоны щитовидной железы (прим. – тиреоиды) мне не попадались, да и не нужны были. То же самое с ДНП.
Так уж сложилось, что я от природы стройный и похудеть для меня – не проблема. Иногда так быстро терял вес, что начинал переживать.
Кевин Леврон:
Впервые услышал о нем год назад, сам не сталкивался. На этом все.
Интервьюер:
Синтетические препараты, типа синтола, тогда были и сегодня остаются распространенными для прокачки определенных частей тела, как плеч и рук. Обычно их применение сразу заметно, но наверняка были те, кто пользовался ими без последствий. Обнаружить такое сложно. Думаете, в спорте, где атлеты готовы на все ради результатов, есть место синтолу? Или Вы рассматриваете его в паре с имплантами для груди или икр? Они, кстати, тоже неприемлемы?
Шон Рей:
Бодибилдинг – спорт взрослых мужчин. Если качки хотят использовать синтол – на здоровье. Тем не менее, от него немало побочек, а долгосрочные последствия еще слабо изучены. Обычно стероиды действуют кратковременно, и любые осложнения сходят на нет вскоре после окончания курса. С синтолом ситуация другая.
Мне жаль принимающих синтол спортсменов, ведь они вынуждены идти на подобные риски. Однако нередко употребление столь опасного препарата свидетельствует о том, что атлет готов горы свернуть, дабы попасть в число лучших бодибилдеров мира.
Дориан Ятс:
Я видел ребят, которые в конце девяностых подсаживались на подобные медикаменты. Сам я синтол не принимал. Это уже не бодибилдинг. Ты не строишь мускулатуру собственными силами, а просто накачиваешь мышцы маслом. Внешне выглядит ужасно. Вот поэтому я не расцениваю синтол и иже с ним в качестве нечестного преимущества.
Кевин Леврон:
Сталкивался с качками, которые его использовали. Вроде как Флекс (прим. – Флекс Уиллер) признавался, что применял синтол. Но это неважно, ведь ничто не дает таких результатов, как тяжелая работа в сочетании с выдающейся генетикой.
Из-за синтола части тела, куда его колешь, выглядят непропорционально. Он вымывает четкие линии, какие видны в мускулатуре классного атлета. Может я слишком олдскульный, но позвольте мышцам говорить за себя. А синтол по мне – скорее недостаток, чем преимущество. Парни на нем выглядят глупо. Всем видно, насколько они искусственные.
Интервьюер:
В последние годы мы наблюдаем рост смертей среди текущих культуристов и бодибилдеров прошлых лет. Обычно из-за сердечного приступа. Как думаете, в чем причина? Переживаете о том, что Ваша жизнь может неожиданно оборваться из-за того, что Вы когда-то использовали анаболические стероиды?
Шон Рей:
Не стоит и говорить, что эти парни прожили бы дольше, если бы не принимали “химию” или хотя бы соблюдали рекомендуемые дозировки. Гипертрофия сердца, лишний вес и так далее по списку – все это факторы, приводящие к ранним смертям. Они должны стать предупреждением – регулярно проверяйтесь у врачей, чтобы сохранить здоровье после ухода из спорта и остановить нытье о злоупотреблении анаболическими стероидами.
Мы можем скидывать вину на что угодно, когда речь идет о смертях культуристов. Если один погибнет в автокатастрофе – СМИ будут фокусироваться на росте и массе атлета, выставляя их чуть ли не причиной аварии.
Очевидно, в наши дни слишком много спортсменов умирает слишком рано. Единственное, что мы можем с этим поделать – следить за собственным организмом. Начните сдавать кровь, делать ЭКГ и мерить давление до того, как беда постучится в дверь. Проходите проверки не только перед соревнованиями, но и в межсезонье. Бодибилдер должен дать себе четкие ответы на следующие вопросы: зачем он использует стероиды, как долго будет их принимать, и что будет делать после? Знайте разницу между употреблением и злоупотреблением. Вас ждут серьезные проблемы, если Вы не задумываетесь о реальной жизни и жизни после соревнований.
Дориан Ятс:
Повторюсь, высокоуровневые бодибилдеры готовы идти на выверенные риски. Сейчас я веду здоровый образ жизни. Это все, что могу. Мне жаль тех, кто ушел из жизни раньше положенного. Они были моими “братьями по оружию”. Обвинять во всем сердечные приступы – неправильно и нечестно. Мой хороший друг Сонни Шмидт болел раком, Пол ДеМайо перебрал с наркотиками, и я, полагаю, к смерти Майка Ментцера тоже причастны наркотические вещества (прим. – здесь Ятс говорит не о типичных наркотиках, а о препаратах, прописываемых врачами в качестве антидеприсантов или обезболивающих).
Вспомните Момо Биназиза. Он умер из-за диуретиков, которые от стероидов отличаются тем, что могут мгновенно тебя убить. Не уверен, что кто-нибудь в курсе настоящей причины смерти Андреаса Мюнцера, но это точно не было чем-то хроническим, типа болезни сердца. Он умер неожиданно после турнира, прямо как Момо.
Диуретики по сей день востребованы в бодибилдинге. А ведь они очень вредны для почек. Никто не отрицает, что принимать огромные дозы анаболиков из года в год опасно, особенно для сердца. Но они же необходимы спортсменам, а также приводят к положительным изменениям, в частности к снижению риска образования определенных хронических заболеваний.
Кевин Леврон:
Я лично не сильно переживаю, поскольку при подготовке к выступлениям не нарушал доз и большую часть времени оставался “чистым”. Только настоящая медицинская экспертиза может показать, что на самом деле погубило того или иного бодибилдера. Самое опасное, с чем мне приходилось сталкиваться – это диуретики, как и говорил Дориан.
Стероиды и гормон роста могут привести к проблемам со здоровьем или стать причиной смерти в будущем, но они не убивают тебя мгновенно, подобно диуретикам. Достаточно одной ошибки и через пару часов пиши пропало.
Я был в Голландии, когда умер Мохаммед Беназиза. Но знаете что? Еще не было ни одного победителя Мистера Олимпия, которой бы скончался преждевременно. Почему так? Я склоняюсь к мнению, что настоящие профессионалы знают рамки дозволенного. Они никогда не станут пить или колоть больше, чем положено, чтобы перегнать сидящих на “химии” конкурентов. Многим из нас сложно смириться с тем, что кто-то там имеет лучшую генетику или лучше реагирует на прием ААС. Поэтому мы наблюдаем такую печальную статистику.
Интервьюер:
Вспомни дьявола. Полагаю, Вы все сейчас проходите гормонозаместительную терапию (см. ГЗТ)? Какие дозировки препаратов Вам прописаны для поддержания прочного здоровья, и есть ли среди приписанных лекарств гормон роста?
Шон Рей:
Я не притрагивался к гормональным препаратам и тем более не принимал их с тех пор, как в 2001 году завершил профессиональную карьеру. “Химия” была одной из главных причин, почему я оставил бодибилдинг. Для меня, и не только, она становилась неотъемлемой и ненавистной частью соревнований. Я просто не понимал, как вытерпеть еще один сезон, зная, что надо будет “химичить”. Мне хотелось уйти, не оглядываясь назад.
Дориан Ятс:
По рецепту ставлю 200 миллиграмм тестостерона энантат в неделю. Это не мой выбор. Когда завершилась соревновательная карьера, мне хотелось идти только вперед, не возвращаться к приему стероидов, также как сбросить некоторую часть веса, чтобы наконец-то помещаться в стильные вещи. Бодибилдинг был тем, чем я занимался исключительно ради себя. Мне нужно было стать самым лучшим в выбранном виде спорта, для этого мирился с рисками. Но завязав с соревнованиями, больше не видел смысла “химичить”.
В то же время вместе с женой мы старались завести ребенка, создать полноценную семью. Конечно, после ухода в 1997 году мои уровень тестостерона и качество спермы были довольно низкими. Зачать малыша удалось лишь через 18 месяцев. Однако концентрация тестостерона в крови все еще оставалась ниже нормы, даже спустя 2 года. Я поговорил со своим врачом, и он назначил мне заместительную гормональную терапию. К слову, она уменьшает риск развития сердечных заболеваний, если сравнивать со сниженным содержанием тестостерона.
Гормон роста не использую. Единственная причина, по которой парни моего возраста его колют – чтобы оставаться стройными. В моем случае это не проблема.
Кевин Леврон:
Я ставлю тестостероновые свечи для своей гормонозаместительной терапии. Они на два с половиной дюйма (прим. – порядка 6.5 сантиметра) помещаются в ягодицы и очень медленно “подают” тестостерон. С их помощью за неделю в кровь поступает доза, примерно равная 200 миллиграммам. К гормону роста не прикасался с 1997 года.
Интервьюер:
Многие бодибилдеры “на пенсии” чувствуют, что должны продолжать “химичить” в тяжелых дозировках и оставаться огромными, даже после того, как давно завершили карьеру. Из-за чего, думаете, они так поступают? Никто из Вас подобного не делает. Почему Вы решили со всем этим больше не связываться?
Шон Рей:
Я верю, что получил подарок: крепкое здоровье, острый ум и спортивное тело. Чем старше становлюсь, тем сильнее ценю этот подарок. Я не принимаю его как должное и чувствую себя везучим, поскольку пока не сталкивался с типичными болячками культуристов.
Если честно, мне очень повезло, что я смог на своих условиях покинуть бодибилдинг. Мною было принято взвешенное решение – забыть о безумном стремлении попасть в число лучших когда-либо существовавших культуристов. Что про других, опять-таки, я никогда не смотрел на других. Они случайно или нет разделяли со мной страсть к железному спорту. На этом наши общие черты заканчивались.
Я всегда знал, что являются чем-то большим, чем просто бодибилдером, и что в жизни мне предначертано заниматься иными, не менее важными вещами.
Дориан Ятс:
Вопрос из психологии. Большинство, если не все эти парни, думают, что им нужно оставаться огромными дольше, чем длится жизнь. Они настолько помешаны на своих размерах и массе, что это становится частью их личности. Соответственно отказаться от привычного образа не могут. Им важно не столько принимать “химию”, сколько сохранить физику и быть в центре внимания.
Лично мне наплевать. Видя комментарии, типа: “Теперь Дориан весит всего 250 фунтов. Он такой маленький”, – думаю, какая разница. Я делал, то, что делал. У меня получалось находиться в топе бодибилдинга на протяжении 6 лет. А теперь это в прошлом. Если бы по сей день сохранял ту победную форму, то, уверен, давно бы загнулся от сердечного приступа и здесь бы сейчас не сидел. Но я отлично себя чувствую и планирую подольше оставаться в живых.
Кевин Леврон:
Полагаю многим сложно отказаться от привычного образа гигантского культуриста, которым восхищаются окружающие люди. Требуется мужество, чтобы забить на все это и прекратить играть роль, навязанную обществом. Поэтому они держатся за свое прошлое, продолжают жить им, ведь в будущем их ждет только забвение, что пугает.
Я не хочу превращаться в 60-лентего старика, который появляется на ТВ, одетый в те самые спортивки, никогда не расстается с тяжелоатлетическим поясом и всегда таскает с собой бутылку воды. На таких качков грустно смотреть.
Моя спортивная карьера строилась вокруг боли и страданий. В 7 лет я потерял отца. И маму, когда был еще молодым. У меня ничего не было, поэтому железный спорт стал моим побегом и целым миром на долгие годы. Но я смог уйти, как сам того хотел. И сегодня нравлюсь себе и как мужчина, и как родитель своего сына.
Мое наследие в качестве бодибилдера живет на фото, в видео и воспоминаниях фанатов, появившихся за все это время. Так что мне больше не нужно за него цепляться.
Послесловие
Это одно из самых откровенным и облачающих интервью сразу трех легендарных культуристов. Для справки – Шон Рей является победителем таких престижных конкурсов, как Арнольд Классик и Айронмен Про, Дориан Ятс 6 раз завоевывал титул Мистера Олимпии, а Кевин Леврон занимал первые места на Арнольд Классике и Ночи Чемпионов. Все они выступали в девяностые годы и на многочисленных турнирах были прямыми конкурентами.
Важно: данный перевод не является дословным, но мы постарались передать точный смысл текста и посыл спортсменов. Если Вы с чем-то не согласны – всегда можете изучить оригинальный материал на английском. Ссылки на статью от MD (в четырех частях) найдете чуть ниже – в пункте “по материалам”. Нашей целью выступал литературный перевод для тех читателей, которые не владеют английским языком.
По материалам (источники):
- AthleticPharma.com
- musculardevelopment.com/mdtv/lifestyle/14311-the-lowdown-on-drugs-part-1-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html
- musculardevelopment.com/articles/chemical-enhancement/14316-the-lowdown-on-drugs-part-2-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html#.VXkNe0ZUxek
- musculardevelopment.com/news/the-mcgough-report/14337-the-lowdown-on-drugs-part-3-kevin-levrone-shawn-ray-dorian-yates-speak-out.html
- musculardevelopment.com/articles/chemical-enhancement/14364-the-lowdown-on-drugs-part-4-kevin-levrone-shawn-ray-and-dorian-yates-speak-out.html
Изменено пользователем Илья Муромец
